One of The Telegraph ’s Best Fiction Books 2011 Moscow, 2028. A cold, snowy morning. Andrei Danilovich Komiaga is fast asleep. A scream, a moan, and a death rattle slowly pull him out of his drunken stupor—but wait, that’s just his ring tone. And so begins another day in the life of an oprichnik, one of the czar’s most trusted courtiers—and one of the country’s most feared men. Welcome to the new New Russia, where futuristic technology and the draconian codes of Ivan the Terrible are in perfect synergy. Corporal punishment is back, as is a divine monarch, but these days everyone gets information from high-tech news bubbles, and the elite get high on hallucinogenic, genetically modified fish. Over the course of one day, Andrei Komiaga will bear witness to—and participate in—brutal executions; extravagant parties; meetings with ballerinas, soothsayers, and even the czarina. He will rape and pillage, and he will be moved to tears by the sweetly sung songs of his homeland. He will consume an arsenal of drugs and denounce threats to his great nation’s morals. And he will fall in love—perhaps even with a number of his colleagues. Vladimir Sorokin, the man described by Keith Gessen (in The New York Review of Books ) as “[the] only real prose writer, and resident genius” of late-Soviet fiction, has imagined a near future both too disturbing to contemplate and too realistic to dismiss. But like all of his best work, Sorokin’s new novel explodes with invention and dark humor. A startling, relentless portrait of a troubled and troubling empire, Day of the Oprichnik is at once a richly imagined vision of the future and a razor-sharp diagnosis of a country in crisis.

"Государыня идет по Кремлю, обозревая его и трогая себя. Сердце ее бьется радостно и оглушительно. Ей так хорошо, что она постанывает от радости при каждом шаге. Стоны становятся все громче, государыня начинает издавать резкие, восторженные звуки. Отразившись от ослепительно белых кремлевских стен, вскрики возвращаются к ней в виде причудливого эха. Она вскрикивает и взвизгивает все сильнее. И вдруг обнаруживает в себе удивительную новую возможность, чудесный дар, проснувшийся в теле: ее помолодевшее, подтянувшееся горло может петь. Да и как петь! Не просто, как все поют, а мощно, высоко, чисто, беря любые ноты. Государыня пробует свое обновленное горло, заставляя его издавать самые причудливые звуки. Горло повинуется ей. Голос ее звенит в Кремле".